Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

Аполлон и хор Муз удаляются.

5

Государственное кладбище за Дапилонскими воротами. Мраморные стелы с изображением сражений, именами павших и эпитафиями. Кипарисовые гроба устанавливаются в гробницах. Всюду венки из живых цветов. На переднем плане помост, на котором, с одной стороны, Хор женщин, с другой — стратеги, архонты, среди них Перикл. Присутствие народа лишь ощущается, как театральной публики в зале.

            ХОР ЖЕНЩИН    Обычаи мужей столь странны.         Война приносит в страны         Воюющих сторон    Лишь смерть, и бедствия, и стон,    И торжествует победитель,    Сходя в подземную обитель,    Судьбою смертных побежден,         На тризне, с плачем жен.    А побежденным — горьше вдвое,         В неволе горе вдовье,         Бесчестье, смерть мужей,         Сиротство сыновей.    Но павшим почести награда,    Гробница в вечности — Эллада.

                АРХОНТОбряд мы совершили, как велитОбычай, с плачем женщин и стенаний,Предав земле погибших прах, погибшихЗа первый год войны меж эллинами,Как это ни прискорбно сознавать.Но буря пронеслась, и небо чисто.Пусть скорбь наполнится в раздумьях светом,Как в душах женщин, осушивших слезы,В надгробной речи первого из нас.

                ПЕРИКЛК обрядам погребальным в честь погибшихОбычай речь надгробную держатьУстановился. Я ль его нарушу,Хотя ведь лучше делом воздаватьТем, кто на деле доблесть проявил,Все почести — и этим погребеньем,И попечением о детях, какУстановилось в нашем государстве.

На помост летят цветы.

Начну я с предков, живших неизменноНа Аттике и сохранивших вплотьДо наших дней ее свободу. ЕслиОни достойны всяческой хвалы,То более еще ее достойныОтцы ведь наши, сохранив наследье,Создавшие великую державу,Какою мы владеем, зрелостиДостигшие уж ныне, приумноживИ мощь страны, и славу на века.И тут, я думаю, уместно будетСказать о государственном устройствеАфин, какого не было нигде,Мы сами создали наш строй, в которомНе горсть людей, а большинство народаСтраною управляет по законам,Что называется народоправством.У нас у всех одни  и те ж права,И каждый из-за личной доблестиБыть может выдвинут на важный пост,Будь беден он или богат и знатен.Живем и в повседневной жизни мыСвободно, кто как хочет, и терпимыКо склонностям других в их частной жизни;В общественной — мы следуем законам,Особенно неписаным, посколькуИх нарушенье глупо иль постыдно.Ввели мы много игр и развлеченийДо празднеств всенародных в честь богов —Во славу города, пример являяЭлладе всей. Мы любим красотуВо всех ее явленьях без излишеств,Со всею простотою высшей меры;Мы склонны и к наукам без ущербаНи вере предков и ни силе духа.Богатство ценим только потому,Что мы его употребляем с пользой,Не ради похвальбы пустой. И бедностьНе униженье, но большой позорНа том, кто не стремится от нееИзбавиться своим трудом, что к благуИ города. У нас все заняты,Помимо дел своих и ремесла,Политикой, решенья принимаяВ судах и на собраньях, видя в томДолг гражданина, так же, как в защитеАфин, что видим на примере павших.Из нас ведь каждый может проявитьС изяществом и легкостью себяВ различных жизненных условиях,Что связано с укладом нашей жизни,Благодаря чему достигли мыМогущества и славы нынешней.Итак, я утверждаю: город нашВ зените славы — школа всей Эллады.

Цветами забрасывают оратора.

Мы защищаем родину и нечтоНеизмеримо большее, чем те,Кто достоянья нашего лишен,И павшим честь тем выше, что отнынеДеянья их со славою АфинОстанутся, как здесь, и на чужбинеНавеки в памяти живой людей.

Примите ныне их за образец,Считайте вы за счастие свободу,А за свободу — мужество, и лучшеНет участи, и потому не будуСкорбеть о павших, выбор их прекрасен;Лишь обращусь я с утешеньем к вам,К родителям героев, сыновьямИ женам, ныне вдовам, да о томЯ говорил здесь. Город, как венки,Осиротевшим детям предоставитЗаботу с содержаньем до порыИх возмужалости, — мала ль наградаГероям за их доблесть, в память детям?

Венками и цветами забрасывают оратора.

                ГОЛОСАКак речь его прекрасно прозвучала!Прекрасной жизнь была. И речь под стать.Как песня лебединая егоЗапомнится она навеки всеми.То песнь об Аттике. Элладе всей,В жестоких распрях до войны дошедшей,В которой, кто б ни победил, исчезнетС могуществом Афин и Спарты славаДержав великих, погубивших мир,Еще цветущий…

            ХОР ЖЕНЩИНО, речь Перикла, как всегда, прекрасна!Но поздно и, увы, боюсь, напрасна.Как песня лебединая она, —         А гибнет вся страна, —         Полна воспоминаний         В унисон стенаний    О павших в череде веков.         И наш удел таков.    Как радость жизни мимолетна,    Легкокрыла, безотчетна.    И эта юность, и весна —    Все минет так, еще война!Не почести я павшим воздаю.          Я слезы, слезы лью.

ЭПИЛОГ

Вид на Акрополь откуда-то сверху. В ослепительном сиянии паросского мрамора Парфенон. В стороне среди статуй проступает мраморный бюст Перикла в шлеме с его именем.

                ХОР МУЗВойна все длится. Греция в руинах.Иному богу молятся в Афинах.Лишь в мраморе хранится, как живая тень,       Далекий лучезарный день.О, род людской! Воинственнее зверяОн ищет славы в игрищах Арея,И полчища племен, как вал времен,       Все рушат Парфенон.А он стоит, на удивленье свету,Как сон, приснившийся поэту,В руинах весь, но символ красоты       И воплощение мечты.       Все кануло и канет в лете,Но век Перикла вновь сияет, светел,

Как вешний день, с богами на Олимпе,       И Гелиос несется в нимбе.       А на поля ложится тень.       Повремени, прекрасный день!       Эллада — школа всей планеты,       О чем поют давно поэты.       Но нет идиллии в быломИ лучше, кажется, забыться сном.Лишь красота, взошедшая над миром,       Осталась навсегда кумиром,Предтечей жизни новой, как весны,            В преданьях старины.            Так, верно, вещих слово:       Что было, сбудется все снова.

Сюита из трагедии «Алкивиад»

ПРОЛОГ

Ликей, парк с храмом Аполлона на окраине Афин, с видом на Акрополь вдали. Алкивиад, юноша лет двадцати, рослый, статный, красивый, в сопровождении раба, несущего венок и другие приношения богу, и Сократ, босой, широкоплечий крепыш, с рассеянным видом стоящий в тени деревьев.

            А л к и в и а дСократ стоит, иль статуя его,Изваянная не резцом, а мысльюС идеей самого Сократа в яви?  (Берет венок и примеривает к его голове.)

              С о к р а тАлкивиад! Друг мой, куда собрался?А, вижу! С приношеньями богам,Как взрослый муж пред новым начинаньем,Торжественен и важен ты идешь…Постой! Я провожу тебя до храма.Ведь надо знать, о чем просить богов,Иначе ты накличешь лишь несчастье —На голову свою, куда ни шло, —На город, может быть, на всю Элладу.

            А л к и в и а дСократ! Из всех поклонников моих,Пока я цвел мальчишеским румянцем,Один всегда держался в стороне,Лишь глядя на меня как бы украдкой,Не требуя вниманья и участья.Что ж ты теперь заговорил со мной,Когда один остался я, отвадивПоклонников, жужащий рой льстецов,Моей гордыней, своевольным нравом?

               С о к р а тЯ слышу голос бога свыше, знаешь?

            А л к и в и а дДаймона? Да, слыхал.

               С о к р а т                                         Запрет он снял,И я могу вступить с тобой в беседу.Как видно, время наше наступило.

            А л к и в и а дНо что же связывает нас?

                С о к р а т                                                Любовь.Любовь, мой друг, — стремленье к красотеИ к славе, и к бессмертию, — и здесь-тоМы сходимся, вступая в путь один,И разминуться нам небезопасно.

             А л к и в и а дНе говори загадками, почтенный!Скажи, чего ты хочешь от меня?

                 С о к р а тНет, друг, чего ты хочешь от себяИ для себя, о чем идешь молиться?Сказать ты затрудняешься. А, впрочем,Я знаю.

             А л к и в и а д               Хорошо, скажи уж сам.

                 С о к р а тСебя считая первым средь людейПо красоте и росту, — это правда, —Ты первым хочешь быть во всем, повсюду,И почестей ты жаждешь быть достойнымНеизмеримо больших, чем Перикл.И власти хочешь ты иметь в Афинах,Могущественным слыть по всей Элладе…

             А л к и в и а дКонечно, да; еще по всей ЕвропеИ в Азии хотел бы править я,По крайней мере, именем моимЗаполонить народы все, как Ксеркс.

                С о к р а тНадежды вот какие ты питаешь.Я это знал.

             А л к и в и а д                    Они тебе смешны?

                С о к р а тО, нет! Недаром я поклонник твой,Как видишь, самый давний, самый верный.

             А л к и в и а дКакая связь между твоей любовьюИ честолюбием моим, Сократ?

                С о к р а тДа без меня все эти устремленьяОсуществить не сможешь ты, мой друг.Тебе никто не в силах обеспечитьЖеланного могущества, — лишь я,Да с помощью даймона моего.

             А л к и в и а дСократ! Каким ты странным, необычнымВсегда казался мне, — ты разобралсяУж в замыслах моих; но как ты сможешьПомочь мне превзойти во славе всех,А без тебя свершениям не сбыться?

                 С о к р а тБез знания чему учить народИ управлять как можно государством?Лишь мудрость — наш советчик, разве нет?

              А л к и в и а дНо те, кто выступает на собранье,За редким исключеньем, много ль знают?Соперничества с ними мне ль бояться?

                 С о к р а тНо это же позор. Какие речи!Соперничать ты с кем собрался, милый,Со здешними людьми?

              А л к и в и а д                                          Да, с кем еще?

                 С о к р а тНаш город с кем воюет всякий раз?С царями лакедемонян и персов.Вот кто соперники твои, АфиныПревосходящие могуществом!Что противопоставить можем, кромеИскусства мы и прилежанья, им?А пренебрегши этим, ты лишишьсяВозможности прославить имя, дажеХотя бы в той же мере, как Перикл.

             А л к и в и а дНо в чем же прилежанья смысл, Сократ?

                С о к р а тБыть лучше и во всем, как можно лучше,И это, как и мне, так и тебе,Идти нам вместе. Красота твояУж увядает, ты же начинаешьЦвести, Алкивиад! Не дай народуСебя ты развратить, как то бывалоС достойными. Страшусь не потому,Что нраву твоему не доверяю,А вижу силу города Афин,Не одолел бы он  — тебя, меня,Страшней всего, себе же на погибель.

             А л к и в и а дСократ! О чем ты говоришь? АфиныМогущества исполнены и славы,Как этот день, сияющий над морем,И стройно-белоснежный Парфенон.

                С о к р а тТы молод, друг! Прекрасный день не долог;Так поспешим взойти как можно вышеИ стать воистину как можно лучше,Какой предстало быть душе бессмертной,Коли она бессмертна в самом деле.Ведь высшего удела не бывает.

              А л к и в и а дВенка достоин ты, как Феб Ликейский.     (Надевает на голову Сократа венок.)А к богу с приношеньями приду,Сократ, я позже, с мыслями собравшись.

               С о к р а тНу, не смешно ли голову СиленаЦветами украшать столь дивными?Гетере я отдам, что загляделась,Конечно, на тебя.

             А л к и в и а д                                 Сократ, онаЗаслушалась тебя; ее я знаю;Венка она заслуживает тоже.

Сократ вручает гетере венок; она с подружками, смеясь, пускаются в пляску, вовлекая в свой круг Алкивиада.